Андрей пришел на встречу усталый и невыспавшийся. Едва переступив порог модного столичного кафе, попросил у официанта тарелку горячего супа и сразу перешел в наступление:
– Где-то в прессе была информация, что я самый сериальный артист. Не в том смысле, что лучший, а самый снимаемый. Они насчитали 13 сериалов.
– Вас это задевает?
– Меня это никаким боком не трогает. Я только понимаю, что надо поднимать ставки. Просто остальные – я знаю – получают больше. Кроме того, характер надо иметь хороший…
– У вас репутация скандалиста…
– Если мне говорят, что по условиям договора я обязан сделать откровенную фигню, иду на конфликт. Потому что не хочу выглядеть идиотом.
Я могу уйти с площадки, разбираться на другом уровне – с продюсерами, сценаристами. А почему нет? Глупость ненавижу, некомпетентных людей терпеть не могу.
– В чем причина вашей супервостребованности?
– Все боятся делать ставку на неизвестных актеров. Вот поэтому везде одни и те же лица.
– Вот и вы так же. Не боитесь "замылиться"?
– Конечно, боюсь! На последнем сериале я скандалил, отказывался от крупных планов, потому что там из кадра в кадр я. Они мне говорят: "На тебя всегда приятно смотреть!" Но если люди будут 12 серий смотреть на крупные планы моей рожи, то их начнет тошнить. На самом деле я отказываюсь от неимоверного количества проектов. Мне еще и помогают в этом. Есть люди, которые изо всех сил стараются, чтобы у меня сорвались проекты, о которых я договорился.
– Это кто же, враги?
– Есть один продюсер, с которым я нахожусь в состоянии серьезного конфликта. На его проекте "Условная единица" меня обманули со всех сторон. Во время съемок в Лос-Анжелесе у меня попросту пошла кровь из всех мест, боли были дикие. Я просил дать мне три дня или предоставить врачей. Меня отвезли в клинику, сделали кардиограмму, УЗИ, взяли кровь. Но никакого лечения я не получил и вынужден был досниматься. Хотя мог бы взять страховку на $50 тысяч и лечь в больницу.
Но я не люблю первым вступать в конфликт.
По возвращении здешний врач сказал: "Если бы ты ко мне обратился месяц назад, у тебя не было бы расхождения мышц брюшного пресса, которое не восстанавливается. Теперь тебе запрещены нагрузки".
– Выходит, вы просто боретесь за свои права.
– Я не умею делать это правильно. Если бы я начал: бумагу – туда, бумагу – сюда… Послал бы всех, ушел с площадки… Я на съемках от боли чуть сознание не терял. Выпивал бутылку водки и запивал ее бутылочкой быстродействующего "Маалокса".
– Так вот откуда разговоры про проблемы с алкоголем…
– У меня были эти проблемы, поэтому меня легко зацепить. Но у меня работа интересная, я умру, но всё сделаю.
Так вот, помимо всего прочего я потерял не один проект из-за того, что мне обещали начать съемки "У.Е." в мае, а начали в августе. Потом, я должен был вернуться из Америки в октябре, а вернулся в ноябре и потерял из-за этого еще одно кино, где мне предлагали эпизод.
А я обожаю играть в эпизодах. В них работаешь широко, отвязно…
В общем, я сказал продюсеру, что озвучивать сериал буду за отдельную плату. он спросил, хочу ли я войны, а я сказал, что я непобедим, потому что ни с кем не воюю.
Но своими рассказами, что я пьяница и наркоман, он уже сорвал мне несколько проектов.
Я ему предложил выйти на любом канале в прямой эфир, устроить дебаты. Хотя не до того мне.
У меня и так здоровья нет, давление высокое.
– Однако работаете без остановки.
– Да. Например, с режиссером Сережей Ткачевым недавно закончили "Частный заказ". Там Вика Исакова, Богдан Ступка, Саша Балуев… Такое удовольствие от работы я получал очень редко.
А Богдан Сильвестрович, он гений. И при том очень простой, общительный человек.
Ткачев меня потряс: когда мне принесли сценарий про полковника ФСБ (а они мне вот уже где, эти полковники ФСБ), я долго отнекивался. И тогда Сережа сам приехал ко мне, и мы додумали всё про героя: что он курит сигариллы, у него обалденная зажигалка, супердорогие часы, он носит в ухе серьгу, но, когда идет к начальству, снимает ее.
В результате я получил от работы удовольствие, от которого душа поет.
Сережа снимает свое кино.
– Любите артхаус?
– Это что такое?
– Как раз вот такое "свое" кино, не для всех.
– Обожаю. У меня есть три работы, две из них с Рогожкиным – "Болдинская осень" и короткометражка "Сапиенс".– Съемки картины "Сволочи" проходили в горах Армении, верно?
– Если честно, мне там было плохо. Физически. Потому что большая высота – 2500 – 2700 метров, а у меня повышенное давление, астма, много дурных привычек, так что мне было тяжело.
Но детишки снимались интересные.
Правда, хорошо, что мы с Паниным жили отдельно, иначе бы я возненавидел их всех. Или мы просто с ума сошли бы. Они могли в четыре утра затеять игру в настольный теннис, или кто-то пробивал головой дверцу шифоньерную… Ну, в общем, дети.
– Если честно, иногда возникает ощущение некоей вашей всеядности в работе. Вот сериал "Стервы, или Странности любви…" Это же ужас!
– Когда всё оговаривалось с продюсерами, нормальными ребятами, всё виделось по-другому. Я поменял все сцены с участием моего персонажа. Ведь у человека, который всё это написал, явные сексуальные проблемы. Я всё переделал, чтобы было прилично. Благодаря мне этот сериал с 12-ти серий сократился до 8-ми!
– Но зачем было в этом участвовать? Ради денег?
– Обычно попытки заработать деньги таким путем приводят к тому, что эти деньги бездумно пропиваются, теряются… Обычно я думаю, с кем работать. Иногда бывает так, что доверяешься продюсеру, если с ним первый проект прошел очень хорошо. Да еще и соглашаешься по дружбе скинуть денег, а эта скидка иногда треть составляет.
– Какой вы непрактичный! Неудивительно, что никак не купите квартиру…
– У меня почти достроен дом под Ленинградом, но пользоваться им я не смогу.
Дом ведь должен быть живым. Там нужно постоянно находиться, а у меня не получается. Поэтому буду сейчас его продавать. Нет, я заработал за прошлый год очень много…
– Еще бы! 13 сериалов!
– Да, только деньги по чуть-чуть высылаются туда, сюда, детям… Я подкармливаю определенное количество людей. Деньги разлетаются по мелочам. Во время съемок всех этих сериалов мотаюсь по стране. Завтраки-обеды, которые предлагает администрация, есть невозможно – значит, рестораны. А перед Новым годом занимал у друзей. Не сегодня-завтра буду снова занимать, нужно кредит за машину отдавать…
– Что за машина?
– "Subaru Forester". Сбылась моя мечта.
Это японский городской джип, все четыре колеса ведущих. По Москве особенно не гоняю, всё больше в пробках. А вот когда ездил пару раз из Москвы в Питер и обратно, тогда всех ментов собрал. Гонишь же, потому что опаздываешь.
Вообще, на машине быстро ездить интереснее, чем медленно.
– Может быть, нужно остановиться и отдохнуть?
– Нельзя. Денег нет совсем. Для того, чтобы продать дом, мне надо его доделать, а для этого нужны деньги. И за машину мне еще два года отдавать по $800 в месяц.
Из-за огромного количества работы и проблем со здоровьем Андрей Краско в последнее время совсем закрылся от внешнего мира. Всеми его делами сегодня занимаются две хрупкие женщины – агент Лиза и жена Света (к слову, во время интервью Света, вдвое моложе Андрея, сидела рядом, но пожелала остаться за кадром)…
– Андрей, женщины от вас без ума. Хотя ваше амплуа совсем не герой-любовник…
– Я не Домогаров, конечно… (Смеется.) Все мои девушки начинают с того, что говорят: "Ты такой надежный, с тобой так уютно". А в итоге им всем приходится нянчиться со мной, потому что у меня организм сильно разрушенный бурной молодостью.
Однажды на съемках я практически отрубил себе палец. Двадцать пять швов. На ноге одиннадцать швов, был разрыв бешеный, сломана лодыжка.
Пневмоторакс правого легкого – проникающее ножевое ранение… Поэтому им, конечно, приходится возиться со мной. А сейчас добавилось расхождение брюшины, у меня пузо выросло. Когда болезнь разгуляется, не могу сам шнурки завязать. Я капризный, упрямый, занудливый…
– Вы же разочаровываете своих фанаток!
– А это, как ни странно, притягивает. Люди же смешные существа…
Зато я в личных отношениях стараюсь никогда не ввязываться в конфликт. Нервы мне нужны для работы.
Для кого-то ведь важны дом, семья, дети.
Для меня – работа. Хотя это не значит, что я за свою барышню голову не оторву.
– Со своими бывшими сохраняете хорошие отношения?
– Это зависит от женщины.
Меня так воспитали: всегда себя чувствую виноватым.
Но ненавижу хамство, предательство.
Женщина должна быть не только женой и любовницей, но и другом. Когда любовь проходит, она остается другом…
– А любовь обязательно должна проходить?
– Не знаю. Я каждый раз искренне надеюсь, что это не пройдет.
Грех сравнивать, конечно, но у меня когда-то была такса. И когда я в дурнейшем расположении духа приходил домой, она вылетала мне навстречу, она запрыгивала на меня и облизывала, у меня было ощущение такого счастья!.. Есть зачем приходить домой.
Вообще, в моей жизни было несколько таких светлых людей, от которых было ощущение счастья, света. Двое из них, к сожалению, покойники – это Сережа Бодров и Сережа Курехин. Когда они входили в накуренную комнату, становилось светлей, такая была у них улыбка. Вот и у Пореченкова такая улыбка.
– Пореченков ваш друг?
– Да, мы друзья. Правда, мы с ним поругались в прошлом году. Но это ругань по принципиальным соображениям. Не общались долго. А перед Новым годом звонок: "Я тебя поздравляю и всё равно люблю, сволочь!" Его невозможно не любить после стольких леи работы в "Агенте национальной безопасности"…
– Расскажите про ваших детей, у вас ведь два сына.
– Старшему, Янеку, двадцать пять лет, он окончил кулинарный вуз, курсы барменов. А сейчас учится на актера. Он с четырех лет озвучивает мультяшки и детей на польской студии. Работал ведущим на польском МТV и снимался в польском молодежном сериале типа "Беверли Хиллз". Было понятно, что он пойдет в актеры. Только он такой раздолбай, что мы уж не чаяли этого дождаться. Не всю же жизнь тарелки мыть! Я понимаю, что это очень квалифицированная работа: повар, ресторан, бармен. Готовит он очень вкусно, хотя почти никто не пробовал. (Смеется.) Он сейчас должен был сниматься со мной, играть меня в молодости.
– Ну а младший?
– Кирилла я уже где-то год не видел.
Ему восьмой год, он в первом классе.
Янек с Кириллом очень похожи лицом. Старший такой плотненький, ленивый, упрямый до омерзения, как я. А младший – стройненький, хозяйственный.
Я его завхозом называю. Он дверь в парадную закрывает всегда. С двух лет уже по-настоящему стирал. В пять лет лучше, чем я, справлялся со всякой техникой. Мы с ним по телефону говорим, только он стеснительный, и не всегда получается…
Но и он удивительно упрямый.
– Сейчас вы обитаете на съемной квартире в Москве, снимаетесь, играете в антрепризе… Вам нравится такая жизнь?
– Мне нравятся люди, которые меня окружают.
Не все, конечно. А с теми, которые не нравятся, не общаюсь.
А кочевой образ жизни у меня с юности.
Я, честно говоря, живу сегодняшним днем и завтрашним. А насчет послезавтрашнего уже неизвестно. Хотя планов у меня много…
любимое:
Надя Макоева,
ТВ-парк, № 13 (621), март 2006