На данный момент в городе не идет ни одного спектакля с участием артиста Андрея Краско и застать его в Петербурге невозможно месяцами. Зато каждый вечер Краско можно увидеть по телевизору – и смело утверждать, что его участие в сериальном производстве повышает качество этой расхожей продукции до уровня искусства. Фразы, произнесенные его персонажами, народ растаскивает на афоризмы, сохраняя интонацию актера. Недавно он привез в город антрепризный спектакль «Мужчины на час» в собственной режиссуре – и цветов ему дарили столько и таких прекрасных, каких не дарят звездам захаровского «Ленкома». Что и говорить, Петербург по Краско скучает. И с тем, что он фактически перебрался в столицу и теперь нельзя отправиться в театр и подпитаться его энергией непосредственно, на расстоянии вытянутой руки, смириться гораздо тяжелее, чем с отъездом Хабенского, Пореченкова и даже Сухорукова. Видно, это оттого, что талант у артиста Краско – какой-то особенно теплый, человечный, позитивный. А таких эмоций сейчас сильно недостает.
Так что едва наш корреспондент Жанна Зарецкая узнала, что Андрей Краско приезжает в Петербург на пару съемочных дней, она тут же позвонила актеру и договорилась о беседе.
Недостроенный дом
– Последний раз мы с вами беседовали три года назад, когда только что вышел сериал Месхиева «Линии судьбы». Тогда молодые девчонки не давали нам разговаривать, просили автограф, а вы меня уверяли, что сериал пройдет и все кончится. С тех пор у вас хоть раз было подобие отпуска?
– После «Линий» был небольшой перерыв, а вот после «Принцессы и нищего» работа была практически каждый день три года подряд.
– Скажите честно: денег накопили хоть немного?
– Вот сейчас у меня была трехмесячная пауза в работе. И за эти три месяца я остался без копейки.
– Уверена, что большинство ваших поклонников, видя вас каждый день в телевизоре, считает, что вы уже Ротшильд.
– Я трачу деньги с той же скоростью, с которой зарабатываю.
– На что в этой стране можно тратить большие деньги?
– А вот я вам сейчас скажу: кредит за машину – раз, не успеваю дома готовить, значит, иду в ресторан – два, квартира в Москве – когда есть проект, за нее платит проект, когда его нет, я, – это уже три. Квартиру в Ленинграде тоже снимаю. Дом недостроенный стоит под Питером. Надеюсь, что я его все-таки дострою и, когда буду приезжать сюда, буду жить там.
– Что значит, приезжать сюда? Вы в Москву решили насовсем переехать?
– Нет. Но пока что все проекты у меня – московские. В Питере единственный серьезный продюсер остался – Сергей Сельянов. Но и у него уже есть филиалы в Москве. А денег накопить не получается еще и вот почему. За сериальные проекты платят не одним куском, а за каждый съемочный день. Естественно, что они разлетаются мгновенно. С другой стороны, я привык, что денег не было и нет. Хотя уровень моей жизни, конечно, изменился: раньше я по дороге со съемок домой покупал себе пачку пельменей, а сейчас иду в ресторан.
Русский Гэри Олдмен
– А не бывает обидно осознавать, что актер такого ранга, как вы, в Голливуде получает миллионный гонорар?
– Нет, но мне очень приятно осознавать – и убеждаться в этом всякий раз, – что наши актеры лучше голливудских.
– Как вам кажется, актер вашего ранга в Голливуде – это кто?
– Никогда об этом не задумывался. Но вот когда полгода назад снимали «У.Е.» в Америке, с нашей группой работали два русских по происхождению американца – второй режиссер и его ассистентка. Однажды к ним подошли американские актеры, с которыми я там снимался, и спросили: «Какого это ранга актер? С кем из наших можно сравнить?» И ассистентка ответила, что с Гэри Олдменом, а второй режиссер – что с Шоном Пенном. Это было лестно. Но они тут же добавили, что даже эти названные звезды на съемках ведут себя гораздо скромнее – не начинают материться и говорить партнерам, что они неправильно все делают, а надо делать так и так. На что я им ответил, что у них, наверное, сценарии лучше написаны.
Режиссер по необходимости
– Только что вы дебютировали как театральный режиссер. Это случайность или вы теперь будете ставить спектакли регулярно?
– В ближайшее время собираюсь выпустить еще один спектакль. Ищу пьесу. Даже приобрел пакет бродвейских пьес последних лет и все их перечитал. Там нечего ставить и нечего играть.
– В таких случаях режиссеры берутся за классику.
– Да, но у продюсеров-то всегда есть требование, чтобы было мало народу и декорации легко перевозились в самолете и поезде. И потом я сейчас уже ищу пьесу на конкретных актеров: мне удалось уговорить поработать со мной в антрепризе, несмотря на их занятость, Мишу Трухина и Женю Добровольскую.
– Откуда у вас вообще взялись режиссерские амбиции? И когда они впервые проявились?
– Я не знаю про амбиции – скорее, это все-таки необходимость. Первый спектакль я выпустил еще в Томске. Спектакль был по отличной пьесе «Брысь, костлявая, брысь» литовского автора Саулюса Хортяниса. Там сложилась такая ситуация: спектакль хотели закрыть после семи месяцев репетиций, потому что режиссер, который его ставил, не справился. И мы с покойным теперь актером Толей Сибуриным решили, что нельзя этого допустить – это был только второй спектакль нашего курса в томском ТЮЗе. Мы вдвоем пошли к руководству, сказали, что сами все доделаем, – и нас приказом назначили режиссерами.
– Как отнеслись однокурсники к этой вашей инициативе?
– Поначалу плохо, потому что от работы с плохим режиссером актеры очень устают и начинают ненавидеть все, что с этой работой связано. Так что ребята были настроены плюнуть и забыть. Но мы как-то их заразили, и спектакль вышел – говорили, что очень приличный.
Когда нужны компромиссы
– А то, что вы сначала были с ними на равных и вдруг рванули в командиры, никого не возмутило? Выскочкой не называли?
– Они привыкли к этому еще в институте: когда мы там готовили самостоятельные задания, я очень часто сидел в зале и подсказывал. И как-то так получалось, что всегда в точку. Дело в том, что все актеры делятся на тех, кто строит роль интуитивно, и тех, кто делает это логически. Я отношусь ко вторым. А логическое мышление – это ведь и есть уже в некотором смысле режиссура. Многие киношные режиссеры знают, что я все равно сам себе буду роль выстраивать– то есть, со мной можно не работать. Но все-таки, когда режиссер тебя не бросает, лучше получается.
Есть главный актерский принцип, которому научил меня мой институтский педагог Аркадий Иосифович Кацман: актер появляется на сцене по какому-то конкретному случаю – ради того, чтобы совершить какое-то действие и уйти, – и этот порыв уйти всегда должен оставаться. Актер – это человек, который всегда должен хотеть уйти: он хочет, а его задерживает то одно, то другое. Вот тогда появляется интрига, тогда на актера интересно смотреть. А если актер вышел и расселся, и красуется – то это уже получается Евгений Петросян, которого не выгнать со сцены никаким образом.
(выделено авторами сайта – нам кажется, что это актерское кредо Андрея Краско)
– Никогда не приходилось жалеть, что вы не в Малом драматическом, со своими однокурсниками? Компания-то хорошая. И успешная.
– Компания хорошая, я их всех люблю, на спектакли к ним хожу, когда есть время. Но я не выношу диктата. Ни в каком виде.
– То есть, вы сами как режиссер – не диктатор?
– Нет. Я сторонник компромисса. Вот мы с Юрой Бутусовым как «Смерть Тарелкина» репетировали? Я ему говорил: «Вот я сейчас сыграл, как ты хотел. Теперь смотри: сыграю так, как я». И в результате или я понимал, что он прав, или он – что я. А в юности, когда я оказался в тогдашнем Театре им. Ленинского комсомола (теперешнем «Балтдоме»), я также работал с Геннадием Михайловичем Опорковым. Вот эти два режиссера – лучшие из тех, что мне до сих пор встретились.
Где работа, там и дом
– В Москве вы еще чувствуете себя командировочным, или она уже стала вторым домом?
– Стала домом, конечно. А вот когда осенью мы в Лос-Анджелесе снимали месяц, я и там уже чувствовал себя дома. У кого-то на первом месте дом, у кого-то семья, а у меня работа. Поэтому у меня так: где работа, там и дом.
– Жена не обижается, что у вас на первом месте работа?
– А как она может обижаться? Я же ей достался уже такой.
—Есть что-то, что в Москве раздражает – какие-то человеческие особенности, принципы отношений?
– Все это на самом деле сказки. Противопоставление москвичей и петербуржцев придумали энергичные провинциалы, которые заселили Москву. Москва – это город пробивных провинциалов, настоящих москвичей осталось считанное количество, и они ничем не хуже петербуржцев. А меня в Москве вообще ничто не может раздражать – я или дома, или на работе, никакими тусовками давно уже не интересуюсь.
—Но вы себя считаете питерским актером или московским?
– Питерским, конечно. Вот недавно был КВН: наши актеры против московских, и наши меня позвали – я приезжал в Петербург, репетировал.
– А если бы москвичи позвали, пошли бы?
– Нет. Но они меня и не приглашали, они тоже меня воспринимают как питерского актера.
«Переписываю каждый сценарий»
– Вам очень много приходится работать в сериалах, а это в целом далеко не всегда искусство. Вы выставляете какие-то условия, чтобы застраховаться от совсем уж откровенной халтуры тех, с кем вам придется работать?
– Например, я сразу, даже не прочитав еще сценария, говорю: «Текст будем переделывать». Или мне сразу отвечают «да» – или я не работаю. Потому что многие нынешние сценаристы совершенно не знают, что происходит на улице, они черпают всю информацию из Интернета. И произносить этот текст невозможно, это нечеловеческий язык. А я реальность знаю, потому что, например, на съемках сериалов про бандитов часть персонажей играют сами бандиты, часть рубоповцы. И я с ними постоянно общаюсь и гораздо лучше сценаристов знаю, как и что они говорят. Конечно, если сценарий написал Рогожкин, то ни о каких переделках речи не идет.
– Ваш коллега Михаил Ефремов, прежде чем давать интервью, предупреждает журналистов, что разобьет им молотком голову, если они упомянут определенные его роли – те, которые он считает полной лажей. Разумеется, это роли из сериалов. У вас такие работы есть – те, за которые вам очень стыдно?
—Есть. Но я не хотел бы их называть – не хочется обижать ни телеканал, ни режиссера. Достаточно, что я сам их знаю.
Разговоров про деньги – не будет!
– Какие планы в кино?
– Только что подписал договор с Александром Стриженовым. Это будет не сериал, а кино. Забавное такое кино по оригинальному сценарию. Так, кстати, моя роль вяло прописана, но Саша мне сразу сказал: «Мы с тобой будет вместе придумывать».
—Странно, что от петербургских кинорежиссеров нет предложений. От Дмитрия Месхиева, например, с которым ты, кажется, великолепно отработал в двух сериалах: «Линии судьбы» и «Принцесса и нищий». Пригласить вас на роль – это же как минимум половина успеха.
– У меня есть подозрения, что они боятся сумм, которые я могу запросить. Об актерах, которые снимаются в Москве, складывается впечатление, что они тут же начинают гнуть пальцы. А у наших режиссеров больших бюджетов не бывает. Но я рад, что могу об этом сказать: если меня позовет Александр Рогожкин, Дмитрий Светозаров, Дмитрий Месхиев, Виктор Татарский, то никаких разговоров про деньги не будет.
Жанна Зарецкая,
газета «Вечерний Петербург», 5.05.06