Андрей Краско – один из самых обаятельных и органичных актеров отечественного кинематографа, а его фамилия на афише театра – верный признак аншлагового спектакля.

О многогранном таланте этого актера в узких ленфильмовских кругах было известно давно. Но широкая публика узнала об этом только в последние годы, когда Андрей Краско стал исполнять одну за другой роли в таких заметных проектах, как «Агент национальной безопасности», «Блокпост», «Олигарх», «Линии судьбы», «Стервы», «72 метра». И каждый раз он перевоплощался в абсолютно другого персонажа, не похожего на предыдущего.

– Вы умудряетесь одновременно сниматься у нескольких режиссеров. Как же вы успеваете выучить сразу столько текста?
– Но ведь я не первый год в кино. Без хорошей памяти мне было бы тяжело. Но на память, слава Богу, пока не жалуюсь.
– А у вас никогда не возникало опасения сыграть плохо из-за накопившейся усталости?
– Нет, потому что я двенадцать лет ничего не делал – конечно, я имею в виду свою актерскую профессию. И если я сейчас начну халтурить, то меня перестанут приглашать. Правда, в последнее время я могу выбирать и потому работаю только с теми, кто мне нравится. В этом плане я счастливый человек.
– Чем же вы занимались «пропущенные» двенадцать лет?
– Да чем только не занимался! Приходилось шить куртки и штаны, продавать книжки, работать на кладбище, заниматься «извозом». Еще диджеем был, дискотеки вел...
– Когда работали на кладбище, не страшно было?
– Да нет. Мы же днем могилы копали. Работа как работа...
– То есть вы человек прагматичный и мистикой вас не смутишь?
– Я верю только в вещие сны. Фильм, в котором я сейчас снимаюсь, дает ответ на природу необъяснимого: за нереальными вещами, как позже оказывается, стоят живые реальные люди. Вообще, если отстраненно проанализировать события, всему найдется объяснение.
– Вы верующий человек?
– У меня очень своеобразная вера. Я не понимаю, зачем нужны посредники между мной и Всевышним. Я полагаю, мы и сами можем найти общий язык.
– Это правда, что в «Агента национальной безопасности» вы попали «по блату»?
– Правда. Со сценаристом Вовой Вардунасом мы знакомы с пяти лет: по стройкам и помойкам бегали, в войнушку играли, учились вместе в школе... Я как-то позвонил ему и спрашиваю: «Ты что сейчас делаешь?» Он говорит: «Сценарий пишу». А я ему: «Напиши и мне рольку!» Он отвечает: «А-а, сколько я тебе писал, толку-то...» До этого Володя уже писал «под меня» роли в сценариях «Праздник Нептуна», «Фонтан». Но ни на одну из них режиссер Юрий Мамин меня не взял. Зато режиссер «Агента» Митя Светозаров оказался не против того, чтобы я играл в его фильме.
– Кого вам интереснее играть – положительных или отрицательных персонажей?
– Что значит – положительных или отрицательных? Не бывает людей с такой однозначной характеристикой! В каждом столько намешано... Мне интересно понять мотивы, которые движут моим героем. А дальше все просто.
– В жизни вы часто играете?
– Совсем не играю. В жизни хочется побыть самим собой. Если у меня плохое настроение, улыбку натягивать не стану. Мне кажется, американское «keep smile», то есть держи улыбку во что бы то ни стало, у нас не приживется. Мы другие, более искренние.
– Как бы вы охарактеризовали свои достоинства и недостатки?
– Я очень покладистый. Быстро вспыхиваю, но так же быстро отхожу. Вообще вывести меня из себя очень трудно, но если это произошло, мало никому не покажется! А что касается недостатков, то я очень упрямый. И алкоголик.
– Вы так легко об этом говорите!
– А я сейчас не пью, иначе не смог бы работать. Но бывших алкоголиков не бывает, как и бывших игроков.
– Закодировались?
– Ничего специального я не предпринимал. Просто если человек действительно захочет что-то сделать, то он сможет. Первый шаг – надо признаться самому себе, что ты алкоголик. Пока этого не произошло, человек не сможет измениться.
– Тогда как же вы расслабляетесь после трудов праведных?
– А я и не напрягаюсь! Когда я получаю удовольствие от работы, мне не надо отдыхать. Я себя и так отлично чувствую.
– Имя отца вам в жизни больше помогало или мешало?
– Отец ушел от нас с мамой, когда я был еще совсем маленький. Разумеется, мы с ним регулярно виделись и видимся, но с 14 лет я сам за себя отвечаю. Ни при поступлении в институт, ни потом папиными услугами не пользовался. Потому и попал в театральный только со второй попытки – сначала подготовился неважно. Но тот год потерянным не был: я поработал монтировщиком сцены и еще сильнее поверил, что театр – это мое.
– Ваш отец говорит, что желание сына стать актером стало для него большим сюрпризом... Что вы «ошарашили» его только перед окончанием школы.
– Ну да, я же учился в физико-математической школе и был спокойным, замкнутым парнем. Но на самом деле мысль стать артистом возникла у меня давно: я с четырех лет в театре крутился. А на сцену первый раз вышел в два с половиной года. Мама взяла меня на спектакль, и когда появился Иван Краско, я выбежал прямо на сцену и радостно заявил: «Это мой папа».
– Вы были больше уличным или домашним ребенком?
– Больше домашним – до какого-то времени. А потом стал нормальным. Шпану знал во дворе. Но драться «стенку на стенку» мне было неинтересно.
– А что было интересно?
– Книги, музыка... И девочки! Я был очень влюбчивый. А школу я ненавидел, особенно разговоры на комсомольско-партийные темы. Впрочем, точные науки давались мне легко – но поначалу. А в старших классах начались проблемы: мне же обязательно надо было все представить! Но так ведь можно и с ума сойти. Один парень у нас и в самом деле свихнулся, пытаясь представить, как пересекаются параллельные прямые.
– Каков ваш идеал женщины?
– Внешность для меня не самое главное. Главное – умение общаться, понимать друг друга без слов. Как мы с моей женой.
– А этот брак – какой по счету?
– Не считал. Пусть бухгалтеры этим занимаются.
– Правда ли, что актер – до старости ребенок?
– Все нормальные люди до старости – дети по внутреннему состоянию!
Но все-таки взрослого человека от ребенка отличает умение отвечать за свои слова, поступки... Я знаю детей, которые уже умеют за себя отвечать. Например, мой младший сын Кирилл, ему семь лет, вполне самостоятельный и самодостаточный человек.
– Если у вас есть младший сын, значит, есть и старший...
– Мой старший сын Иван живет со своей матерью в Польше, работает барменом и иногда снимается – он тоже по образованию актер.
– Ваши сыновья растут без папы?
– Ну почему же! Кирилла я вижу часто, и с Ваней тоже встречаемся регулярно, по несколько раз в год.
– Но говорят же, что мальчишке обязательно нужен отец...
– Это верно. Но гораздо хуже, если родители живут как кошка с собакой. От этого все мучаются. Нет, уж лучше с ребенком просто чаще видеться, не терять с ним контакт. Хотя мне странно, что парни обычно остаются с матерями. Видимо, это потому, что отцы больше заняты.
– Или у них меньше чувства ответственности...
– Возможно. Когда отец ушел из семьи, мама всю свою жизнь на меня положила. Я был болезненным ребенком, и она, учитель русского языка и литературы, ради меня пошла воспитателем в детский сад. Так что отцу я обязан именем, а маме – всем. Помню, мне было 17 лет, когда мы с другом попали в вытрезвитель. Я первый раз в жизни, не предупредив маму, не ночевал дома. Наутро спрашиваю друга: «Что делать?» Он посоветовал сказать правду. Я позвонил, мама спросила, где я. «В вытрезвителе», – ответил я. Последовала тишина, потом мама сказала: «Ну что ж, приезжайте, наверняка вы проголодались». Она нас потом ни разу не попрекнула. Мама умерла несколько лет назад. Ее смерть стала для меня тяжелым ударом. Смерть дорогих людей, а еще – предательство тех, кому веришь, – вот самые страшные вещи.
– Вы предателей не прощаете?
– Они перестают для меня существовать. Это не значит, что если такой человек будет тонуть, я не помогу ему выбраться. Помогу. Но одежду переодеться не дам. Хотя в жизни разные бывают ситуации...
– У вас много друзей?
– Мои ближайшие друзья – это Миша Пореченков, Костя Хабенский, Миша Трухин, Андрей Зибров. А приятелей – так вообще немерено. Я с людьми или сразу схожусь, или не схожусь вообще. Мне сразу становится понятно, что с этим человеком у меня контакта никогда не будет.
– Вы доверчивый человек?
– Да. Но обмануть меня сложно, ведь актерская профессия подразумевает хорошее знание человеческой природы, психики. Просто мне хочется верить людям. И я верю.

Беседовала Анна Майская,
журнал "Женские секреты", 15.12.05